Ваш надежный источник

В первой четверти позапрошлого века церкви Еревана осквернялись постоянно; даже спустя тринадцать лет после присоединения Еревана к России Хачатур Абовян писал: «Да и нынче еще в Ереване, во многих церквах - где глаза на ликах святых повыковырены, где рот соскоблен, а где и пол-лика вовсе отодрано. У многих церквей купол разрушен, двери и престол рассыпались; во многих накопился навоз овечий высотой в добрый гяз, покрыл алтарь и завалил дверь. У каждого, кто подойдет к церкви положить несколько земных поклонов или войдет внутрь ее, душа горит, терзается, - едва лишь помыслит он, что если над иконами неодушевленными и каменьями творили такое, то каково же приходилось живым христианам». Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

Тогда же в городе появились подконтрольные сардару шайки «стражей порядка», по сути – организованные банды уличных головорезов, именуемые лоти. Своеобразная предтеча будущих черно- или коричневорубашечников, они терроризировали армянское население Еревана: воровали, убивали, насиловали, облагали данью, вымогали, одним словом, создавали условия для полного исхода христиан из города, пишет Казинян, согласно которому, особенно страшными были летние вечера и ночи, когда в городе собирались лоти из северных провинций Персии, разбивали лагерь у Красной скалы и приступали к ежедневным рейдам по армянским кварталам.

Казинян отмечает, что политика выкуривания христиан обрамлялась также и некой «законной оправой»: если лоти, к примеру, признавались преступными группировками, то иначе обстояло дело с хасасами – государственными служащими, смотрителями ремесленных и торговых рядов, рыночных павильонов и прилегающих к Базарной площади караван-сараев. «Здесь процветал рэкет уже на государственном уровне: ясаулы (помощники хасасов) вымогали половину ежедневного дохода христианского населения (так называемые бешкеши - подарки, и рушфати – взятки) и «направляли» значительную часть этой суммы в «путешествие» вверх по иерархической лестнице, вплоть до самого дарухи», - пишет он.

Также отмечается, что в период правления Гусейн Кули-хана были засыпаны пролегающие по христианским кварталам четыре канала, в результате чего неизбежно возникало опустынивание земельных участков в Араратской долине. «В подобных условиях армянское население практически лишалось возможности заниматься приусадебным хозяйством – экономической основы оседлой жизнедеятельности. К двадцатым годам позапрошлого века в Ереване функционировало лишь четыре относительно крупных канала, проложенных из разданской артерии – Далминский, Мамрийский, Норагехский, Абухайятский», – пишет он.

Казинян также описывает, что из себя представляло мусульманское население Еревана, в частности тюркоязычные племенные объединения - составляющие большинство мусульман Еревана.  «Оснований говорить о наличии более или менее организованной общности, придерживающейся единой шкалы ценностных установок, не существует. Нюанс в том, что даже в 1830 г., когда этим вопросом непосредственно занимался председатель Управления по доходам и казенным имуществам новообразованной Армянской области Иван Шопен, он – по собственному признанию – так и не сумел разобраться в проблеме», – пишет он.

Так, Шопен изначально намеревался представить конгломерат племен раздельно. Однако позже он отказался от подобной идеи, так как невозможно было разобраться во всей этой пестрой палитре, и вынужденно собрал всех алтайцев под единый «татарский шатер». «С XI столетия начали появляться <…> грозные полчища диких племен <…> Первое нашествие на Армению было произведено сельджуками, второе  - Чингис-ханом, а последнее Тимур-Ленгом <…> При каждом из сих нашествий меч истреблял без пощады всех туземных жителей, не успевших спасти себя бегством и победители поселялись в опустелых и опустошенных селениях.Таким образом, в разное время и из разных татарских племен образовалось магометанское население области», – цитирует Шопена Казинян.

Автор утверждал, что с усилением русских позиций в области татарские «тайфы» (в разных главах книги он перечисляет десятки «тайф») перестанут безобразничать и, наконец, превратятся в законопослушных подданных империи, пишет он. Показательны, согласно Казиняну, в этом отношении сообщения Шопена о том, что Эривань обживается армянами, которых называет горожанами, посему скоро город «примет общий вид европейских». «Большею частью при каждом порядочном доме находится обширный сад, а между ним и строением – опрятный двор, чисто вымощенный камнем, и осеняемый вековыми шелковичными и ореховыми деревьями, а в середине – каменный бассейн с водометом <…> Комнаты освещаются огромными подъемными окошками, занимающими обыкновенно всю наружную стену, и составленными из разноцветных стекол, образующих весьма красивые и разнообразные узоры», – цитирует Шопена Казинян.

Шопен восхищался внутренним убранством домов решительно настроенных не покидать свой город состоятельных армян.  Отмечал покрытые белой и гладкой штукатуркою стены домов, украшенные искусной лепниной, способной служить украшением «даже лучших дворцов европейских столиц». В противоположность красоте и вкусу, с которым были убраны дома армян, Шопен отмечает  «отвратительный наружный вид», который, согласно Шопену, исходит «от опасения каждого хозяина, чтобы не сочли его богатым».   

«Описывая убранство армянских домов, Иван Шопен вместе с тем указывает и на одну из главных причин контраста между «внешним» и «внутренним» городом, между экстерьером и интерьером отдельного дома. В период существования Эриванского ханства, когда управленческие рычаги находились в руках тюрков, а беспредел контролируемых ими групп (тайфа и лоти) преступал все возможные грани, демонстрация опрятной и цивилизованной жизни носила провокационной характер, являлась вызывающим действом», – пишет Казинян.

Согласно Казиняну, наводнившие город банды чувствовали фактор покровительствующей им сардарской власти, а любая попытка коренного населения «отстоять дом» провоцировала новые насилия над армянами в масштабах города.

«Шопен акцентирует внимание на склонности тюрко-татарского населения области менять позиции в зависимости  от текущего расклада сил: Агенты персиян и турок разъезжали по кочевьям, возбуждая жителей к восстанию. Карапапахи, Милли, Карачорли <…> и другие держались наготове: у всякого оружие было в исправности, и лошадь оседлана», - пишет Казинян.

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) с периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге, помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.