Ваш надежный источник

Ароматный запах ладана чувствуется издалека, развевающиеся флаги, окаменевшие лица, слышащийся в тишине плач и вздохи. Воинский пантеон «Ераблур»…

Спустя два года после третьей Арцахской войны, боль та же, как и в конце сентября, октябре и ноябре 2020 года, когда тысячи родителей предавали тела своих сыновей – в основном в возрасте 18-20 лет – земле. Начиная с того времени воинский пантеоне «Ераблур» стал им домом, куда они приходят, садятся перед окаменевшими изображениями своих бессмертных сынов и часами говорят с ними, рассказывают о прошедшем дне, рассказывают о родственниках и знакомых. С другой стороны – молчание, но родители рассказывают и рассказывают с уверенностью, что их слышат. 

«Тоска со временем становится всё сильнее и сильнее. Не хочу ничего в этом мире, только пусть хоть раз мой сын скажет мне: мама, как ты?» – рассказывает мать одного из обретших бессмертие военнослужащих.

В «Ераблуре» все затрудняются говорить: не находят слов выразить свою боль, только часто громко повторяют имена своих сыновей: Гев, Эрик, Арам, Эдо, Артур, Айк, Гарик…

В последний раз сын Марине Мурадян – военнослужащий срочной службы Эрик Саркисян – звонил ей 26 сентября 2020 года.

«Они только спустились с позиций, он сказал, что немного заняты, снова поднимаются на позиции и уже оттуда он должен был мне позвонить, что там связь лучше и…всё. 26 сентября был последний звонок.

Он служил в 3-м батальоне воинской части “Ехникнер”. Погиб 29 сентября. Его тело доставили 30 сентября в морг Мецамора. Мой сын днями искал своего брата, тело нашли только 22 октября.
В течение этих трех дней он снял множество видео: он и стрелял, и снимал. Всегда говорил, что ситуация ужасная, но мы не сдадим врагу боевые позиции “Ехникнер”, это 100%.

У него было хорошее чувство юмора, даже в ходе войны он шутил и смеялся», – рассказывает в беседе с корреспондентом Panorama.am мама Эрика.

Геворк Джавахян – «воске Гев» («золотой Гев»), пошел в армию 11 июля 2019 года. Вначале он служил в Армавире, а спустя 6 месяцев отправился в Арцах. Был одним из танкистов танковой бригады Иваняна (Ходжалу) Аскеранского района, наводчиком-оператором танка.

«Мой брат вёл геройскую войну. Враг заметил это, начал следить за танком 055. 24 октября, когда его перевели в село Шехер, по рассказам его командира, ночью, когда они уже расположились там, мой Гев сказал – командир, когда наступит утро, вы разрешите уничтожить их? Он же ответил ему, мол, пусть сначала утро наступит, тогда и поймем что делать… А утро для моего брата так и не наступило. Беспилотник нанес удар по танку Геворка, с первого удара мой брат получил ранение, он стоял рядом с танком, второй удар был нанесен уже по танку.

Геворка доставили в больницу. Ночью 25 октября его доставили в Ереван, а 26 – я его нашла в одной из больниц. 27 октября мама зашла к нему, а уже утром 28 октября мой Гев обрел бессмертие.

Невозможно было находиться с Гевом и не улыбаться, не радоваться. Он служил в двух воинских частях, ребята рассказывают, что он был душой компании», – рассказывает сестра Геворка – Седа.

Подполковник Виген Мовсисян 20 лет служил Родине. Он находился на заслуженной пенсии, когда началась 44-дневная война.

«Когда война началась он находился в Ереване, и он сразу же отправился в Арцах и на те боевые позиции, где раньше служил комбатом. Он был со своими военнослужащими, его снова назначили комбатом. Погиб 29 сентября. Был похоронен в Гадруте. 14 февраля разрешили войти в Гадрут и перевезти тело. Мы его перезахоронили уже в воинском пантеоне “Ераблур”. С самого утра солдаты Вигена приходят к его могиле. Родители говорят, таким должен быть комбат, чтобы к нему приходили его солдаты», – рассказывает сестра Вигена Мовсисяна.

40-летний Арам Минасян был также участником четырехдневной апрельской войны 2016 года.
«Мой сын служил в спецназе. Он не служил в армии, я инвалид второй группы, он был моим опекуном, но всегда бы на защите границ родины. У меня был только он. Он сходил с ума по Арцаху. Как только слышал, что на границе опасность, сразу же уезжал в Арцах. Он говорил, что это чудо, что Арцах – это рай.

С первого дня войны он был в Арцахе. Он говорил, что Арцах – это наши врата, если потеряем, тогда турки дойдут до Еревана, до каждого из нас.

Он отправился защищать свою Родину. Я ничего не могла поделать, он же отправился на защиту Родины. Погиб 10 октября в Гадруте, мой ребенок сгорел, я его не видела. 20 дней мы его искали, и нашли на 21-й день», – рассказывает мать Арама Минасяна – Анаит Сафарян.

Она выразила сочувствие в связи с тем, что столько армянских сынов пролили кровь во имя Родины, но сегодня эта Родина находится в опасности: «Уже нет половины Родины, не считая Арцах. У нас и сегодня жертвы, турки всё никак не насытятся нашей кровью. Когда я нашла своего сына, тогда сказала, пусть я буду последней скорбящей матерью, но нет…что поделать».