Ваш надежный источник

Есть в Ереване возвышенность, именовавшаяся тюрками Горой бедствий («Муханнет тепеси» или «Муханнат тапа»). Армяне же издревле называли эту местность Холмом цивилизации. И не без оснований: с древнейших времен здесь цвела цивилизация и функционировало поселение. И вот спустя четыре тысячи лет на той же территории был разбит лагерь Аббаса I. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в своей книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

Шаха встречали в Ереване около трех тысяч головорезов из кызылбашских племен туленги и гек-толак, люди наиба Аллаеддин-бея (который за участие в покорении Нахиджевана и Капана на стороне Аббаса получил должность управляющего этими «магалами») и Мустафы-бея (наиба Маку), а также курдские шайки со своими атаманами: Зейнал-беем, Кучи-беем, Курдом Гази, Сейфеддином Кюрк, Мирпашаоглу-шейх-Хайдаром, Кылыч-беем.

Осада Ереванской крепости началась 17 ноября 1603 г. Первое сражение разыгралось вечером того же дня, однако Ереванская крепость устояла. Успешно оборонялась и крепость Гезджи-кала на разданском правобережье. На следующий день сражение продолжилось, но суннитам вновь удалось удержать позиции. К концу первой недели шах лично развернул флаги и пошел штурмом на бастион. Хотя сунниты отступили в крепость, тем менее дали понять – легко сдаваться гарнизон не намерен.

«Ереванская осада растянулась на девять месяцев. Повторяющиеся едва ли не через каждый день (особенно в начале кампании) штурмы не приводили к вожделенному для кызылбашской армии сбросу османских стягов с башенных флагштоков, и в конце концов было принято решение взять крепость на измор. Загнанное в крепость «гражданское население» (армяне) не имело иного выхода, кроме как делить с османами тяготы осадного положения. Некоторые же армяне сражались против турок на стороне шаха Аббаса (в частности, его полководец Аллахверди-хан)», – пишет Казинян, отмечая, что при ознакомлении с османскими источниками создается ложное впечатление, что армяне якобы поддерживали осажденный гарнизон.

Например, сообщается, что когда на двенадцатый день осады в резервуарах крепости истощились запасы воды, было принято решение «ради нужд городского населения» проложить тоннель, ведущий к руслу Раздана. Под «населением города» хронисты подразумевали ереванских армян и в полном соответствии с принципами османской историографии представляли оборону крепости в качестве «акта человеколюбия». 

«Османский автор хотя и использует такие словосочетания, как «османы и армяне», «общее решение», «нужды населения города» и т.д., однако отношения внутри крепости были отнюдь не самым гладкими», – пишет Казинян, отмечая, что вспыхивали волнения, устраивались побеги, о чем и сохранилось немало сообщений.

К 1604 г. расположенный «на пересечении времен и пространств, путей и амбиций» Ереван не только варился в котле османо-кызылбашских противоречий, но и лишался автохтонного хозяйственника. Даже с ретроспективных высот сегодняшнего дня невозможно – именно в контексте армянских перспектив – полноценно охватить и осознать всю масштабность последствий политики Аббаса I.

«Воздействие было всеобъемлющим: достаточно отметить, что результатом своеобразного отношения шаха к вопросу о необходимости использования армянского ресурса стало полное опустошение Араратской долины, массовая депортация коренного населения и его замещение иноязычными племенами», – пишет автор.

Так, массовая депортация вглубь персидской страны армянского населения Еревана протекала параллельно с осадой крепости, а уже после ее капитуляции приняла невообразимые масштабы. «Подобный план вынашивался шахом еще задолго до овладения крепостью, а посему в период Ереванской осады им уже были посланы войска в западно-армянские земли, население которых давно изнывало под непосильным гнетом османского бремени. Шла война, и если центр баталий переместился на некоторое время в Ереван, то сам театр военных действий охватывал достаточно обширную территорию», – пишет Казинян.

Армянский хронист и свидетель событий Аракел Даврижеци по этому поводу пишет: «А шах, пока воевал, осадив Ереванскую крепость, не переставая разорял страну и угонял в плен армян. Послал он своих военачальников с большим войском в сторону Эрзерума. Они отправились, разорили области Басен и Хнус, долину Эрзерума и другие земли <…> разрушив, разорив, предав огню и осквернив области и поселения, разграбив скарб и имущество, зарубив мужчин, заполонив женщин и детей, привезли их в свой Ереванский лагерь».

Как отмечает Казинян, Ереван изначально был отмечен в планах шаха Аббаса I как место первичной передислокации армянского населения с целью последующего угона вглубь Персии. Массовая депортация армян получила название «Большой сургун».

Летом 1604 г. Ереванская крепость пала, а в стороне Араратской грозный шах обнаружил людей, способностями коих был поражен: именно они и только могли обустроить тыл персидский, освоить земли, оживить торговлю, наладить ремесла. И шах вознамерился использовать таланты армянские во благо процветания своего государства.

В качестве благовидного предлога депортации Аббас I использовал Эрзрумское контрнаступление османской армии Джгал-оглы, притворяясь сочувствующим армянам, сказал армянским вельможам и старейшинам о том, что Джгал-оглы пришел и уже вступает с неисчислимой ратью в страну армян. «Так вот, сочувствуя вам, я хочу спасти вас таким образом: пусть селяне и жители страны вашей, поднявшись со своих мест, немного продвинутся и пройдут путь нескольких дней, а мы приостановим продвижение османов, вступим в бой с ними. И если господь дарует нам успех, вы вернетесь на свои места и будете нашими подданными, а если господь даст победу им, мы уйдем и вы вернетесь к себе и будете их подданными».  

Однако армяне попытались отказаться от предложения шаха. В частности, сановник тер Ованнес заметил шаху, что «люди не все готовы отправиться в путь, не у всех есть вьючный и иной скот, чтобы погрузить на них имущество и детей; хотя здоровые и сильные пойдут пешком, старики и младенцы-то пешком пойти не могут».

Шах, по свидетельству Даврижеци, «не внял мольбам армян» и, призвав вельмож, назначил из их среды надсмотрщиков и наказал каждому при помощи войска выселить население одного округа. Выселение ереванцев было поручено Амиргун-хану.

В результате, более 350 000 армян было депортировано вглубь Персии из разных регионов страны. «Шах превратил в необитаемую пустыню благоденствующую и плодородную Армению. При переселении он изгнал в Персию жителей с границ Нахиджевана через Ехегнадзор – до берегов Гегамских, Лорийский и Хамзачиманский гавары, Апаран, Шарапханэ, Ширакаван, Заришат и часть селений Карса, ущелье Кахзвана, всю область Алашкертскую, селения Маку, область Ахбак, Салмаст, Хой и Урмию, всю долину Араратскую, город Ереван, землю Кырхбулахскую, ущелье Цахкунуц, ущелье Гарни и Урцадзор. А до того, разграбив и заполонив, изгнали население гаваров Карина, Басена, Хнуса, Маназкерта, Арцкэ, Арчеша, Беркри и Вана – добычу и пленных доставили в Ереван и погнали дальше вместе с другими», – цитирует Даврижеци Казинян.

Первый и самый массовый этап армянского исхода растянулся почти на восемь месяцев (до середины 1605 г., когда город полностью был занят кызылбашской армией). «Шах приказал под страхом меча, смерти и плена выселить (жителей) отовсюду, куда только ступали его военачальники, изгнать их и не оставить ни единой живой души <…> Получив всесокрушающий и жестокий приказ, каждый из военачальников выступил со своим полком и устремился в тот гавар страны армян, куда ему было велено и приказано; словно бушующее пламя, бегущее по тростнику, они погнали перед собой объятых паникой и тревогой жителей гаваров, выселенных отовсюду из жилищ, насильно гнали их, подобно огромному сонмищу стад, пока не довели до Еревана, где они заняли от края до края обширную равнину. Ширина стана простиралась от подошвы Гарнийских гор до берега большой реки Ерасх, а длину ты сам измерь – путь одного дня, но я видел, в другом месте было написано путь пяти дней», – свидетельствует Даврижеци.

«Сотни тысяч загнанных в безысходность армян, сотни тысяч разбитых судеб, которые переплавлялись в одну общую национальную судьбу и чередующимися этапами направлялись в забвение. Араратская долина лишилась своего хозяйственника. И едва ли народ армянский  восстановил бы когда-нибудь государственность, если бы Ереван в очередной раз не продемонстрировал потрясающий иммунитет и не стал бы собирать армян по крупицам», – резюмирует Казинян.
       
Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) c периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.