Научное издание Российской Империи о персидском поэте Низами и «тупом невежестве» жителей Гянджи
В рамках проекта «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» в 26 выпуске за 1899 г. опубликована статья Николая Ивановича Гулака, посвященная знаменитому персидскому поэту Низами, его творчеству, современным Низами «ганжийцам», а также «елизаветпольцам» – современникам автора.
«Между светилами, сияющими на небосклоне иранского Парнаса, Низами занимает, бесспорно, выдающееся место наравне с Фирдоуси, Саади и Джами. Низами родился в первой половине XII столетия и умер в 1203 году», – пишет автор.
Низами жил в счастливую эпоху, когда науки и поэзия в Иране процветали с особенным блеском, в эпоху столь внезапно и грозно прерванную монгольским погромом.
Родина Низами - Ганжа (Гянджа – прим.), современный автору Елизаветполь, где тот провел почти всю свою жизнь. Похоронен Низами в так называемой Зеленой Мечети, в восьми верстах от Елизаветполя, которая посещаема в современное автору время набожными мусульманами, паломниками. Последние, впрочем, согласно автору, чтят больше память святого шейха, чем славного поэта, «произведения которого стали совершенно чуждыми для теперешнего населения».
Описывая современную Низами Гянжу, автор ссылается на «Космографию» арабского географа Казвини, жившего немногим позже Низами, который рисует следующую картину: «Ганжа – это древний город, лежащий в области Арран, приграничный с христианской Грузией, недалеко от реки Куры. Город богат и жители в изобилии пользуются дарами природы. Они ревностные сунниты, то есть придерживаются предания и отличаются благочестием и строгим выполнением всех религиозных обрядов. Поэтому, они не терпят в городе иноверцев и сектантов, дабы вера их не подвергалась смущению. Военное дело и упражнение оружием – вот главное их занятие, так как живут на рубеже мусульманского мира и граничат с неверными».
Согласно автору, существуют свидетельства других авторов, которые восхваляя «любовь ганжийцев к просвещению и к наукам», сообщают интересную подробность: у Низами был брат – Кавами Мутариззи, «тоже великий мастер в искусстве писать касиды».
Перечисляя прочих поэтов, родом «из Ганжи», автор, помимо брата Низами, отмечает также Абу-ола – президента академии стихотворцев при дворе Ахситана, владетеля Ширвана.
«Итак, 700 лет тому назад, жители Ганжи отличались не только воинственностью, религиозным фанатизмом и нетерпимостью, но и любовью к поэзии», – подчеркивает автор и, проводя прямое сравнение с современным ему Елизаветполем, отмечает, что всех перечисленных качеств за мусульманским населением Елизаветполя сохранился только религиозный фанатизм.
«Вместо любви к просвещению, мы видим тупое невежество масс и повальную безграмотность, вместо прежних мердрессе, жалкие мектебе при мечетях, где бедные мальчики в продолжение 4-5 лет зубрят, как попугаи, не понимая ни слова по-арабски, последние 15 сур или глав Корана, чем и ограничивается все их учение», – пишет он.
Относительно же любви елизаветпольцев к поэзии, автор приводит следующий факт: «У ворот здешней мечети сидит всегда какой-то мулла, продающий, между прочим, разные брошюры правоверным. Вот однажды я полюбопытствовал узнать от него, нет ли у него какого-либо из сочинений знаменитого земляка Низами, например, его Масхана-эь-Асрар, то есть «Собрание таинственностей», на это он, махнув рукой, мне ответил: «Это все – старые книги, таких у нас не водится».
Описывая творчество Низами, автор отмечает, что Низами, наставником которого был шейх Али-Фаррух Ригани, получил блестящее исламское образование, свидетельством чего является его первое сочинение «Сборник таинственностей», до сорока лет вел аскетический образ жизни, благодаря чему он приобрел у своих сограждан «репутацию шейха».
«Глубокое благочестие является основной чертой его характера и его сочинений. Но это благочестие умерялось природной его кротостью и благодушием и проявлялось без обычной резкости и нетерпимости», – пишет автор.
Однако, «мало-помалу ему опостылели монотонная односторонность и бездушие окружающей среды. Его угнетала праздность, на которую его обрекало аскетическое сподвижничество, убивающее всякие проявления свободы духа». И тогда, поддавшись «озарению», он дал волю «сдерживаемым дотоле» порывам поэтической фантазии, плодом чего явился его «Сборник таинственностей» – первое произведение его поэтической музы.
Далее, автор рассказывает о том, как Низами в поисках успеха, популярности и заработка, чаще безрезультатно, посвящал свои труды современным ему «сильным мира сего». В частности, отмечается такой интересный факт: «В то время, когда Низами кончил свое первое произведение, атабег соседнего Адербейджана, Ильдегиз, основатель династии атабегов адербейджанских, предпринимал поход против Георигия, царя грузинского, в 1171 по РХ. Войска Ильдегиза (кыпчак по происхождению. – прим.) наводнили область Арран, и сама Ганжа наполнилась военным шумом. Тут представился удобный случай для Низами предстать пред очи атабега Ильдегиза и посвятить ему свое произведение, но, увы! Напрасно ждал поэт от атабега обычных щедрот», – пишет автор.
Интересно также, что толчком для написания второго произведения «Хосров и Ширин» стал «прелестный рассказ» поэта Фахри-Джорджани о любовных похождениях Висы и Рамина. «Тогда Низами, в подражание Джорджани, захотел подобным же образом изложить легенду о любви Хосроя и Ширины», - пишет автор. Следует отметить, что и за второе свое произведение, но уже от Мугаммада, сына Ильдегиза, которому собственно, и было посвящено произведение, Низами ничего не получил.
И только брат Мугаммада одарил поэта по достоинству. И через два года выпускает свой «Диван» – сборник лирических произведений – газелей, касидов, четверостиший и пр., в объеме 20 000 стихов, который, к сожалению, не сохранился.
Далее, по просьбе ширванского шаха Ахситана, Низами обработал известную арабскую легенду о Лейли и Меджнуне: в течение 4 месяцев была закончена вся поэма, заключающая в себе 5 000 стихов.
«Так, произведения Низами («Сборник таинственных изречений», «Хосрой и Ширин», «Лейли и Меджнун», «Инскендер-Наме» и «Гефт Пейкер») слывут на востоке под общим именем «Пендж-Кендж» или просто Хамсе», – резюмирует автор.
Отметим, что в произведениях Низами, в частности в Искендер-Наме, существуют многочисленные упоминания об Армении, Грузии и других сопредельных Персидской империи странах и народах.
Напомним, «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» – масштабное издание нарративных источников, осуществлявшееся управлением Кавказского учебного округа в период с 1881-1908 гг., включающее в себя исследования и описание истории, жизни, быта, этнографических особенностей народов, населяющих Кавказский регион Российской Империи.
Материалы по теме:
Научное издание Российской Империи о селе Варташен и быте живущих там удин, армян, евреев и татар
Новостная лента
Видео
Струнный квартет имени Комитаса отмечает 100-летие
