Ваш надежный источник

ЧАСТЬ II 

В одном из интервью Роберта Кочаряна средствам массовой информации перед уходом в отставку после окончания двух сроков пребывания в верховной власти, он, на вопрос о том, почему им в 1998 году не была дана политическая оценка экс-властям, руководимым Левоном Тер-Петросяном, ответил примерно такими словами: да, действительно,   в те годы – после периода правления АОД и Левона Тер-Петросяна - все политические партии и общественные организации требовали политической оценки. Ведь «АОД, злоупотребляя  доверием народа, развалило экономику страны, превратило Армению в одну из нищих стран мира». Однако он решил избежать этих оценок, поскольку не желал повторять советскую традицию, когда каждый новый руководитель начинал с критики прежнего руководства. Главным, по его мнению, была сама работа на посту главы государства – «надо показать результаты, а народ сам, увидев разницу, даст оценку». Роберт Кочарян отметил, что никаких политических или иных гонений на членов АОД не было. «В противном случае, - сказал он, - половина из них до сих пор сидела бы за крупные хищения». Что же касается того, что «АОД пришел к власти на волне Карабахского движения и предал его, поскольку им чужда национальная идеология, и они готовы забыть о Геноциде армян в Османской Турции в начале XX века и сделать Армению придатком Турции», то, опять же, он не стал раздувать огонь народной ненависти к ним, считая, что время всех рассудит.  К тому же, «Левон Тер-Петросян вел себя чрезвычайно тихо», - добавил Роберт Кочарян.

В своей книге Роберт Кочарян вспоминает, что многих в Политсовете (Совещательный орган при президенте, созданный Р.Кочаряном – ред.) его подход к данному вопросу разочаровал. Его долго за это критиковали. В одной из газетных статей того времени довольно прямодушно ему вменялось в вину: «Доверие к Роберту Кочаряну пошатнулось тогда, когда он отказался дать оценку деятельности прежней власти». Но… что же делать? «Люди склонны искать в своих страданиях конкретных виновников и испытывают облегчение от их наказания». Сегодня эта сентенция Роберта Кочаряна звучит как ирония над самим собой. А тогда он «не хотел никакой расправы, тем более над первым президентом».

Спустя десять лет, в преддверии президентских выборов в Армении 2008-го года, Роберт Кочарян в одном из публичных выступлений скажет про Левона Тер-Петросяна, что «злоба, которую он выплеснул на общество, возвращается к нему». Мол, «таков закон политической борьбы».

Увы, пока этот «закон тер-петросяновской злобы» действует против самого Роберта Кочаряна. Поистине, в политике добродетель вознаграждается тем, что ее обладатель поднимается, подобно мишени, в положение удобное для обстрела*

*Афоризм Кристиана Нестела Боуви, американского писателя и издателя XIX века.

Две площади

20 лет Карабахскому движению. За неделю до выборов. Митинги до конца. Другая ситуация. Мораль и политика. Палатки на Театральной площади. У посольства Франции. Остаться и забаррикодироваться. К утру все стихло.

20 февраля 2008 года весь Нагорный Карабах отмечал двадцатилетний юбилей Арцахского национально-освободительного движения, известного в современной историографии как Карабахское движение. Праздничные торжества начались с митинга на центральной площади столицы НКР – Степанакерта. Сегодня эта площадь называется по праву площадью Возрождения. На этой площади в этот день на митинге, посвященном 20-летию Карабахского движения выступил третий президент Нагорно-Карабахской Республики Бако Саакян. Он от всего сердца поздравил всех с народным праздником и сказал, что события, которые произошли двадцать лет назад переросли во всенародное движение, и армянство всего мира превратилось в единый кулак, поднявшись на защиту прав армян Карабаха жить свободно и независимо на собственной земле. «Мы сделали невозможное возможным, - заявил президент НКР, - поскольку наше дело было правым, воля – несгибаемой, дух – непреклонным».

Днем раньше 19 февраля, ближе к вечеру, когда в Ереване и остальных населеных пунктах Армении избирательные участки принимали последних избирателей, пришедших голосовать за своего кандидата в президенты, в Степанакерте в центральном Доме культуры, именуемом степанакертцами по советской старинке «Политом» (Домом политпросвещения), состоялось торжественное мероприятие, посвященное опять-таки юбилейной 20-ой годовщине Карабахского движения. С публичным докладом выступил председатель Национального Собрания Нагорно-Карабахской Республики Ашот Гулян. Обратившись к участникам торжественного собрания, он прежде всего начал с того, что «для каждого армянина, и тем более арцахца, февраль 1988 года является решающим и судьбоносным рубежом, который разделяет наше прошлое и настоящее, от которого берет начало наше будущее». И еще он сказал, что «для оценки событий тех дней было и еще будет дано множество определений, и все они весьма уместны и точны, ибо речь идет о всенародном движении, о консолидированной решимости строить будущее».

Возможно, что слова о «консолидации ради будущего» произносились в степанакертском «Полите» именно в то время, когда в Ереване и других городах Армении стали закрываться двери избирательных участков для дальнейшего подсчета голосов, который, как обычно, проводится всю ночь. Тут следует заметить, что, по мнению многих аналитиков избирательного процесса, именно ночной подсчет голосов является самым уязвимым местом для победившей на выборах стороны.

За неделю до выборов некая гражданская инициатива «Альянс» обещала провести exit-poll на президентских выборах в Армении. Об этом она заявила на пресс-конференции в Ереване 12 февраля. Тогда же было сказано о том, что наблюдатели от гражданской инициативы «Альянс» выявили серьезные фальсификации и нарушения в ходе парламентских выборов в 2007 году. На президентские выборы эта организация решила выставить 150 своих членов  в качестве независимых наблюдателей. Впрочем, посетовал на пресс-конференции представитель «Альянса» Геворг Меликян, «фальсификации на выборах в Армении были с 90-х годов, и если мыслить логически, то они будут и сейчас, разве если не случится чуда». *

* К результатам exit-poll-ов следовало относиться с определеннной долей скепсиса. Они оказались весьма противоречивыми. Так, по опросу одной из британских организаций  Серж Саргсян получил 57 процентов голосов, Левон Тер-Петросян — 17 процентов, Артур Багдасарян (партия «Страна закона») — 14 процентов;  по exit-poll-у той же группы «Альянс» выходило, что лидирует Тер-Петросян, набравший 37 процентов голосов, Серж Саргсян – 35 процентов. Еще один экзит-полл был организован самой партией «Оринац Еркир» вкупе с другими общественными организациями - они показали лидерство Артура Багдасаряна.

В несколько иной тональности о президентских выборах в Армении было заявлено в тот же день 12 февраля  на Круглом столе «Опыт организации и проведения мониторинга выборов наблюдателями государств-участников СНГ» в Санкт-Петербурге. Руководитель группы экспертов Международного института мониторинга развития демократии Межпарламентской Ассамблеи стран-участников СНГ по выборам в Республике Армения Константин Аксенов отметил, что «много замечаний, которые были сделаны наблюдателями в ходе парламентских выборов в Армении, были учтены».

«Кроме того, - сказал эксперт, - все члены избирательной комиссии Армении прошли обучение под руководством европейских специалистов, усилился контроль прокуратуры за нарушениями, которые допускаются в ходе выборов». По части наблюдения за выборами, по словам эксперта,  тоже нет проблем – «наблюдатели могут беспрепятственно осуществлять свою деятельность».

Как бы то ни было, но наутро, когда было предварительно объявлено ЦИКом о результатах голосования, все оценки и предположения экспертов и волонтеров-добровольцев от общественных организаций уже не имели значения. С утра 20 февраля, когда в Степанакерте к площади Возрождения подтягивались люди с транспарантами и флагами на митинг, чтобы еще раз напомнить миру о сути и смысле своей борьбы за свободу, в Ереване на Театральной площади, именуемой ереванцами теперь площадью Свободы, тоже стало скапливаться много народу, цели и помыслы которых принципиально разнились от целей и помыслов своих соотечественников в Степанакерте. Скорее всего неосознанно, хотя клич избавления от «карабахского клана» вольно или невольно вдалбливал в сознание людей и элементы осознанности.

20 февраля 2008 года на Театральной площади, именуемой площадью Свободы, Тер-Петросян собрал митинг. В этот день на площадь пришли, по сообщениям прессы, примерно десять тысяч человек. Выступая перед собравшимися экс-президент заявил: «Я выиграл выборы и отстою свою победу. У меня хватит решимости это сделать, даже если рядом со мной никого не останется». На следующий день протестующие начали сидячую забастовку, а ближе вечеру установили палатки.

Левон Тер-Петросян, проигравший Сержу Саргсяну со счетом (округленно) 22 : 53 (в процентах), тем не менее, считая, а точнее будучи уверенным, что подсчет голосов сфальсифицирован, провозгласил себя победителем и объявил о начале «безостановочных» митингов - «до конца». То есть до тех пор, пока Центризбирком не пересмотрит первоначально обнародованные результаты голосования, или, еще лучше, откажется от них, а действующая власть не назначит перевыборы. Так что – «митинг, митинг до конца!». На следующий день число протестантов увеличилось: пресса сообщала о более чем двух десятках тысяч.

Роберт Кочарян в своей книге вспоминает этот период безвременья (при том, что оставался по закону действующим президентом – до инаугурации нового главы государства), как период непредсказуемых событий. Он знал, что в Армении «отсутствовала культура стерильных выборов и могли встречаться различные нарушения». Он помнил, как категорически отверг «предложения» своих, не очень щепетильных в выборе средств, сторонников «дотянуть» процент голосов, отданных ему  избирателями в 2003 году, до необходимого, чтобы не идти на второй тур. Как политик, искушенный психологией масс постсоветского времени, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что «результат, близкий к проходному порогу, может вызвать подозрения в легитимности выборов», будь даже они абсолютно чистые.  И тогда протестов не избежать, зная диалектичность армянских постсоветских  реалий. Выборы 2003 года тоже пришлись на 19 февраля. Поздно вечером, когда уже было ясно, что ему не дотянуть, по сообщениям Центризбиркома, даже до 50-ти процентов, он хлопнул ладонью об стол: «идем на второй тур!», к вящему неудовольствию своих поборников. Второй тур показал, что он поступил верно: 67, 5 процентов голосов, далеких от проходной цифры, сами говорили за себя.

Однако в случае с Сержем и Левоном ситуация была другой. Это какая же должна была быть фальсификация, чтобы разница между процентами была столь разительной? Такому трудно было поверить. И тем не менее, можно было, вернее, нужно было, подождать отчета наблюдателей – международных, местных, СНГевских. По их заявлениям станет ясно, что надо делать: может и в самом деле уговорить Сержа пойти на второй тур. Ради спокойствия общества.

Однако Левон Тер-Петросян, уже в ночь на 20 февраля бросив в массы своих сторонников лозунг: «Я – победитель!», не оставил Роберту Кочаряну выбора. Точнее выбор был – он решил, что «правильнее всего действовать согласно Конституции», не вмешиваясь в избирательный процесс. К тому же, международные наблюдатели от ОБСЕ, ПАСЕ и Европарламента заявили, что «президентские выборы в Армении в основном соответствовали международным стандартам».

Правда, Левон Тер-Петросян был иного мнения. Роберт Кочарян знал: за Левоном Тер-Петросяном водится грешок – он часто повторял, что в политике нет места морали. Видимо, ему не было известно другое выражение, сказанное однажды польским поэтом Адамом Мицкевичем: «Политика не может обойтись без какой-либо моральной основы». Так или иначе, придерживаясь выработанного для себя правила «цель оправдывает средства», Левон Тер-Петросян пустился во все тяжкие. Иного исхода для себя, кроме как собственной победы, он представить уже не мог. И на Театральной площади под звуки бравурной музыки вновь, как и на предвыборных митингах, стали раздаваться выкрики: «Левон – президент!»

Далее события стали развиваться по нарастающей. На площади протестующие демонстранты разбили палатки, чтобы можно было оставаться там и ночью. И чтобы наутро следующего дня к ним подтянулись  остальные протестанты. Днем же продолжала играть музыка,  организовывались самодеятельные концерты – что-то вроде песен и плясок, на которых приплясывал вместе с остальными и сам Левон Тер-Петросян; подвозились время от времени еда и питье. Это продолжалось все десять дней, которые, в отличие от известных «десяти дней», так и не сумели перевернуть армянский мир. Перевернуть не перевернули, но навредить навредили, подставив под него мину замедленнного действия, которая и взорвалась через десять лет, расколов армянское общество на разные мелкие кусочки, склеить которые будет достаточно проблематично, если продолжать жить в условиях «бархатной» революции, которая так до сих пор и не доказала, что она – локомотив истории (Карл Маркс), или хотя бы  «возврат от поддельного к настоящему» (Виктор Гюго).

Одно из подтверждений этих, испытанных историей, максим – затянувшийся судебный процесс над вторым президентом Армении Робертом Кочаряном. Чтобы понять, что это и в самом деле так, придется вновь  воспользоваться ретроспекцией – вернуться еще раз в 2008 год. К событиям тех самых десяти дней. Точнее, к развязке этих событий и дальнейшим последствиям.

2008 год был високосным. Первый день весны пришелся на субботу. В последние дни февраля начальник Полиции Республики Айк Арутюнян сообщил действующему президенту Роберту Кочаряну, что к демонстрантам, ночующим в палатках на Театральной площади, затесались и какие-то люди с криминальным прошлым.  Появились, опять же по данным Полиции, бомжи с близлежащих улиц – благо в палатках можно было поживиться едой и согреться спиртным. Демонстранты круглосуточно получали горячее питание. По оперативным данным у Полиции были подозрения, что возможно в палатках хранится и оружие.  Накануне директор Службы национальной безопасности Горик Акопян подтвердил опасения своего коллеги из Полиции и добавил, что к обитателям палаток присоединись и кое-кто из «Еркрапа»*, недовольные тем, что руководитель их Союза генерал Манвел Григорян**, которого Левон Тер-Петросян хотел привлечь в свою сторону в противостоянии с властями, отказался от этого предложения. 

* Союз добровольцев – ветеранов Карабахской войны.

**В настоящее время против Манвела Григоряна также возбуждено уголовное преследование в связи с коррупционными разоблачениями, инициированными в рамках  «бархатной» революции.

Из СНБ сообщили также, что протестующим собираются раздать железные прутья и дубинки. Так на поверку и вышло. Когда ранним утром 2 марта полиция начала операцию по выявлению и, соответственнно,  изъятию оружия в палатках, в полицейских полетели камни и арматура. Люди в палатках были предупреждены. Впоследствии со стороны спецслужб выяснилось, что утечка информации об утренней операции по расчистке Театральной площади от палаток и ночующих в них людей, а также обнаружению и изьятию оружия, произошла по вине одного из высших офицеров полиции, симпотизирующих Тер-Петросяну. Был суд, на суде он полностью признал свою вину и за свой служебный проступок, подпадающий под уголовное наказание, был осужден на два года тюремного заключения.

Театральная площадь была расчищена, палатки полицейскими силами разобраны, в близлежащих к площади кустах было найдено кое-какое оружие – гранаты, пистолеты и патроны к пистолетам. Не так уж и много,  как ожидалось, и тем не менее оружие. Не говоря уже об арматуре и металлических прутьях. От ударов ими во время разгона и столкновения с протестантами пострадали солдаты внутренних войск и полицейские – более тридцати человек. Разумеется, увечья разной степени тяжести, не слишком серьезные, получили и многие из протестной массы.

Силовой разгон еще более сплотил митингующих, уже десять дней и ночей сменяющих друг друга на Театральной площади. Они были откровенно настроены против власти и, доверившись Левону Тер-Петросяну, искренне верили в его победу на выборах.

О разгоне на Театральной площади очень скоро стало известно всем. Протестную массу разгон еще более мобилизовал. Люди стали собираться перед Французским посольством, там же и мэрия Еревана. Там же и памятник Алесандру Мясникяну, с небольшим сквериком, выходящим на улицу Григора Лусаворича (Просветителя). В считанные минуты эта улица была запружена митингующими. Начинался новый виток протеста. Среди людей поползли слухи о погибших на Театральной площади. Это было неправдой, но слухи, которые, как известно, достигают цели намного быстрее нагой правды, ускорили динамику нагнетания ненависти к властям. Стали звучать призывы к свержению власти. Ораторы выступали один за другим, один другого красноречивее. Митингующие скандировали: «Левон –президент!». 

Сам Левон Тер-Петросян в это же время уже находился дома. Его с Театральной площади, где он, укрывшись пледом, сидел, покуривая сигарету с неизменным мундштуком, увез в его резиденцию начальник госохраны по распоряжению Роберта Кочаряна. В обязанности начальника охраны действующего президента входили также обязанности по обеспечению безопасности отставного президента.

Оставшись без своего предводителя, как властителя дум, толпа, собравшаяся перед памятником А.Мясникяна, неиствовала, не зная как себя вести дальше.  Время приближалось к полудню. К митингующим подъехал омбудсмен - главный правозащитник Армении. При его участии полицейские стали договариваться с особеннно неиствующими протестантами о переносе митинга с площади Мясникяна к Матенадарану, либо к Республиканскому стадиону. Формальный повод для такого предложения у полиции был: митинг не был санкционирован, хотя по большому  счету это не имело значения. К предложению полиции присоединились и некоторые из элиты сторонников Левона Тер-Петросяна, видимо понимая, что в противном случае эксцессы будут неминуемы. Как будто договорились. Однако на подиум из пригнанного троллейбуса поднимается оратор, который требует личных указаний их лидера – Левона Тер-Петросяна. Впоследствии в социальных сетях долго ходила запись телефонного разговора с координатором штаба Левона Тер-Петросяна, бывшим главой внешнеполитичекого ведомства РА Александром Арзуманяном, в котором последний советовал своему переговорщику на другом конце провода не поддаваться на подобные уговоры полиции и каких-то там придурков, о которых отзывался довольно нелестно, применив непечатные выражения.  Мол, надо стоять до конца. И оказывать сопротивление полицейским.

По телефону с Александром Арзуманяном говорил не кто иной, как нынешний премьер-министр, он же – вождь «бархатной революции» в Армении Никол Пашинян. Он уже назвал себя полноценным представителем Левона Тер-Петросяна, он получил указания от руководителя штаба Александра Арзуманяна, и он потребовал от людей никуда не отходить. Остаться и забаррикодироваться. Мирный протест, в котором, впрочем, тлели огоньки злобной разрушительности, стал переходить в новую фазу – деструктивную и агрессивную. Начинается самый настоящий бунт толпы с поджогом полицейских машин, избиением представителей сил правопорядка, крушением всего и вся, что попадается под руку. К вечеру вакханалия враждебности усилилась. Стали бить стекла в здании мэрии, разбивать витрины магазинов, поджигать уже не только полицейские машины. В ход пошли «коктейли Молотова», раздались первые выстрелы из огнестрельных оружий, была взорвана граната, от которой получил смеретельное ранение капитан внутренних войск. Ситуация выходила из-под контроля правоохранительных сил. Полицейские, кажется, уже не справлялись со своими обязанностями – настолько мощным был натиск бунтовщиков. Толпа бесчинстовала.

Словом, медлить уже было нельзя.   

Роберт Кочарян ежечасно получал сведения из Полиции и СНБ. С каждым разом они вызывали все больше и больше беспокойства. Ближе к вечеру президент подумал, что возможно придется вводить чрезвычайное положение. Дал знать об этом председателю Национального Собрания и премьер-министру. По Конституции он мог вводить ЧП только по согласованию с ними. Тем не  менее он ждал, надеясь, что ситуацию удастся взять под контроль. Когда ему сообщили, что площадь у памятника Мясникяну напоминает уже что-то вроде военного лагеря беснующихся повстанцев, к тому же вооруженных; когда люди стали громить магазины и мародерствовать; когда счет подожженным машинам пошел на десятки, тогда стало ясно, что лучше после всего случившегося уже не будет, и ситуацию взять на контроль можно только одним способом –  жестким подавлением этого, потерявшего границы дозволенного, бунта и введением Чрезвычайного положения в Ереване.

К утру все стихло. На улицах остались еще неразобранные заграждения из всякого хлама, напоминающие баррикады; валялись осколки разбитых стекол от витрин; чернели на свету  обгоревшие остовы машин; повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под пива и водки; то там, то сям  были разбросаны металлические или деревянные прутья.

(продолжение следует)

До издания книги автор выступит под псевдонимом (Арам Патваканян), однако правила остаются неизменными – авторские права на книгу соблюдаются, перепечатка – исключительно с разрешения автора.