Ваш надежный источник

В армянской истории XIV век стал одним из самых трагических: во всепоглощающем водовороте чередующихся потрясений один за другим сошли со сцены многие города, в том числе величайшие, когда-либо созданные армянами – Ани и Двин. Об этом пишет армянский журналист и исследователь Арис Казинян в предисловии к книге «Ереван: С крестом или на кресте», являющейся попыткой фиксации и осмысления чрезвычайно пестрого спектра процессов, прямо или опосредованно слагавших характер развития данной территории, предопределив неизбежность превращения именно Еревана в главный центр Восточной Армении, а позже – в столицу восстановленного армянского государства.

Еревану суждено было выжить в этом диком круговороте людей в истории; возможно потому, он и превратился вскоре в главный политический центр Восточной Армении. Впрочем, и преуменьшать значение этого сакрального места нельзя. Во все времена оно демонстрировало потрясающий иммунитет, а обживающие его жители всегда проявляли желание и способность к отстаиванию своего права жить на родной земле, пишет Казинян.

«Вместе с тем XIV в. стал периодом распада целого ряда государств, в том числе – империи Ильханов и Конийского султаната. В недрах последнего постепенно усиливался клан кайского предводителя Эртогула, чей сын – Осман и станет вскоре основателем одной из мировых империй. Ильханство Хулагуидов также распадалось на самостоятельные ханства, во главе каждого из которых стоял представитель того или иного колена», – пишет он.

Ереван оказался в подчинении происходившей из тюркизированного монгольского племени сулдус семьи Чобанидов. Когда-то предок Чобанидов – тайджиутский кузнец Сорган Шира помог молодому Темучину Чингисхану бежать из плена Таргутая, чем и обеспечил потомкам высокое положение в государстве Ильханов.

Тогда же далеко на Востоке расчленялся другой монгольский улус – Чагатайский; там на первые позиции выдвинулся двадцатидвухлетний атаман кештских разбойников Тимур, походы которого в восьмидесятых и девяностых годах XIV в. опустошили весь регион.
«О, бедствие! О, горькая печаль! <…> страх и ужас как при последнем судилище. Плач и рыдания раздавались по всей крепости, ибо последовал приказ этого тирана: взять в плен женщин и детей, а остальных - как верующих (христиан), так и неверующих (нехристиан) – сбросить с крепостной стены. И немедленно был приведен в исполнение этот злой приказ. Начали сбрасывать всех, и до того уровня поднялись трупы, что последние падавшие уже не умирали <…> Но кто сможет рассказать о количестве пленных и невинно убитых! Только бог, сотворивший все. И вся страна наполнилась пленными армянами», – цитирует Товму Мецопеци, описывающего разорение армянского города Ван, Казинян, отмечая, что не остался в стороне и Ереван. 

После карабахской зимовки Тимур двинулся на Араратскую долину, полностью разорив ее. Жертвами только второго его нашествия на Ереван стали сотни жителей, о чем написал армянский сказитель и поэт Григор Хлатеци (Церенц) XIV—XV вв.: «Он растерзал пятьсот армян, в аване крупном – Ереван, Добавить нечего писцу – нет будущего у христиан».

Он же в «Колофонах бедствий» описал второе вторжение: «В году 836 армянского летосчисления встал поганый муж, названный Ланк Тамуром <…> Если кто оказывал им сопротивление неприступным своим замком, вскоре прибывали туда, как саранча окружали, кричали, восклицали, выли, рычали, мычали, лаяли, стонали, били в барабаны, трубили в трубы, луки настраивали, стрелами осыпали, камнями забрасывали, блгихоны кидали из катапульт, разрушали до основания, копали, рыли ямы, за день бесследно разрушали тысячелетние сооружения».

Тимур для благоустройства столицы своей империи и развития на ее территории ремесел разных и торговли, Тимур вывез тысячи армян в Самарканд, о которых упоминает очевидец – посланник испанского короля, дипломат и путешественник Руи Гонсалес де Клавихо. Показательно, что вместе с оружейниками и ювелирами, торговцами и каменотесами в Самарканд был угнан и священник Карапет Джугаеци, пишет Казинян.
«И еще один важный нюанс: несмотря на то, что осевшие в регионе тюркские племенные объединения и ранее проявляли определенные амбиции, однако лишь после завоеваний Тимура, иными словами - после опустошения огромных территорий и запустения городов они впервые и почувствовали себя хозяевами уже не только кочевий, но и равнин», – пишет Казинян, отмечая, что влияние Тимура на демографические показатели порабощенных земель, перспективы размещения и этнический состав населения, было колоссальным.

Это проявилось не только в форме планомерного выселения горожан и опустошения урбанизированных регионов, но и переселения на новые территории десятков тысяч тюркских семей. Неисчислимое количество юрт было разбито в Ереване, а также в других районах Армении и в Кавказской Албании.

А. Бакиханов в начале XIX в. отмечал: «Пятьдесят тысяч семейств, приведенных Тимуром <…> по большей части потомков тех тюрок, которых Хулагу-хан переселил в Персию <…> он поселил в Карабахе, Гяндже и Эривани <…> Большая часть кочующих ныне племен в вышеозначенных провинциях – суть их потомки».

«Появление всех этих племен в одном из древнейших центров культурного освоения стало настоящим вызовом цивилизации. Византийская империя не устояла перед кайским кланом и в середине XV в. подписалась под собственной несостоятельностью. Исчезновение с политической карты мира некогда мощнейшей православной империи, которая когда-то сама редактировала эту карту и вносила необходимые с ее точки зрения коррективы, стало величайшим событием мировой истории», – пишет автор.

Крупные тюркские племенные союзы были дисперсными и подразделялись на множество более мелких. В частности огузы состояли из десятков отдельных племен (баяты, чавулдуры, языры, догеры, япарыйы, афшары, бузуки, учуки и др.), причем некоторым из них – например, кыныкам, кайам, салурам  – удалось основать правящие династии; соответственно - Сельджукскую, Османскую,  Караманидскую.

Главный вопрос, предъявленный XV веком армянскому народу, звучал так: быть или не быть армянскому Городу? Ведь городская жизнь армян развивалась также и за пределами страны, тогда как в самой стране интенсивно воспроизводился пришлый элемент – тюркский и тюркизированный монгольский. Племена кочевников расселялись практически везде, благо городские завалы подходили под загоны и стойла, тысячелетние храмы – под удобные хлева, пишет Казинян.

Продолжение следует.

Напомним, что книга Ариса Казиняна «Ереван: с крестом или на кресте» рассказывает об общественно-политической истории Еревана и ереванской местности (как среды обитания) c периода провозглашения христианства по начало XIX в. В книге помимо демонстрации основанных на архивных документах и источниках исторических фактов, рассматриваются основополагающие тезисы азербайджанской историографии и пантюркистской идеологии, призванной, фальсифицируя историю, как армянского народа, так и народов региона, присвоить их историческое, культурное и духовное наследие.